Общага превращается… в многонаселенную коммуналку
История о том, как жильцов бывшего рабочего общежития уговорили на приватизацию своих комнат, а потом «повесили» на них капремонт всего обветшалого дома.
Мрачноватое пятиэтажное здание из грязно-красного кирпича за нарядным Морским собором в Кронштадте. Когда-то это было общежитие для работниц швейной фабрики при Минобороны. В конце 90-х «дунькина фабрика», как называли ее в районе, разорилась. Соответственно, за порядком в общаге следить стало некому. В 2005 году этот дом в предаварийном состоянии взял на баланс город. Его жильцам объявили, что теперь они живут не в общежитии, а в многонаселенных коммунальных квартирах. Одна квартира занимает целый этаж, в каждой из них около 20 комнат. И тут же разрешили приватизировать жилье проживающим.
— Соседи ринулись приватизировать свои комнаты, а потом за головы схватились, — говорит Елена Романова из квартиры №1. — Про бремя собственника им никто тогда не говорил, а теперь получается, что за ремонт дома нам самим платить придется. Государство-то свои обязательства не выполнило, все, что нам должно, оно простило. Мало того, что от Минобороны здание городу перешло в уже разрушающемся состоянии, так теперь и людям в собственность его отдают в столь же бедственном положении.
Сегодня зданию на Якорной площади, 3В, 73 года. Оно ни разу не было на капремонте. Трубы, батареи и электропроводку по настойчивым просьбам жильцов поменяли в прошлом году, но, как говорят, качество выполненных работ оставляет желать лучшего. Обещают покрасить фасад дома в этом году, чтобы контраст с отреставрированным Морским собором не был столь явным. Но комплексного обследования бывшей общаги никто не обещает, а жильцы говорят, что оно необходимо.
За свои деньги люди продолжают делать частичный ремонт и меняют повидавшие многое на своем веку окна в местах общего пользования. Но не очень-то верят, что их качество жизни от этого сильно улучшится. За 73 года деревянные перекрытия сильно поизносились, ремонтировать их своими силами — из области фантастики.
— Вот это помещение – мойка, четыре умывальника, малюсенькая самодельная душевая кабинка, уборная с четырьмя унитазами, — показывает Елена. — В нашей квартире проживают 24 человека, у многих маленькие дети. Разве этого достаточно на всех? Разве это отвечает каким-то санитарным нормам? Я уж не говорю о том, что стиральные машины, кто успел, тот и поставил. Остальным места просто нет. То же самое с кухней — три плиты и три мойки на всех. Я с дочкой и соседка с мужем и дочкой делим один стол. Уже купили термопоты, аэрогриль и мультиварку, чтобы на кухне реже толкаться.
— А как же программа расселения коммуналок?
— Чтобы в нее вступить, нужно согласие всех соседей, а с ними трудно договориться, – объяснила Елена Романова. – Кого-то все устраивает, кто-то здесь редко или вообще не появляется, кому-то просто лень идти в жилотдел. Если в одной семье бывают разногласия, то представляете, как сложно договориться 24 совершенно разным людям. Кран течет, все ждут, пока кто-то один решится его починить. Ремонт начали делать в туалете, одни деньги на него дают, а другие не хотят и так далее. Мы счетчики на воду по закону должны установить в этом году. Но как же тогда мы будем расплачиваться по показаниям приборов учета? Некоторые дома только ночью появляются, все дни работают. А другие, как например, соседка Юля с тремя малолетними детьми, постоянно дома находятся, много стирают, постоянно моются… Как же тут равномерно распределить плату за воду?
К слову, квартплату люди платят как за отдельные хоромы. Елена Романова, например, за свой 31 кв. м. платит 3000 рублей. Причем, в этот метраж входит и доля общей площади. А в этой коммуналке общая площадь впечатляет. По коридору можно на велосипеде рассекать.
Сосед Елены Василий живет в комнате площадью 9 кв. м., вместе с женой и двумя маленькими детьми. Эту комнату он купил, когда жена родила первого ребенка, — надо было его срочно где-то прописывать. Поскольку комната приватизирована, а семья Василия живет в Петербурге меньше 5 лет и ни под какие программы вроде «Молодежи — доступное жилье» не подпадает, то рассчитывать особо не на что. Если вдруг бывшую общагу будут расселять, семье Василия из четырех человек достанется такая же комната на 9 кв. м. в другой коммуналке. Обратная сторона приватизации.
— Жилье в нашей коммуналке, как ни странно, стоит ненамного дешевле, чем среднерыночная цена, — говорит Елена. — Василий, например, купил свою комнатенку два года назад по цене 60 тыс. рублей за 1 кв. м. Но его случай уникальный — положение тогда безвыходное было. А так у нас люди даже снимать комнаты не хотят. Все-таки отсутствие нормальных человеческих условий в санузле и на кухне сильно сказывается. Да и количество соседей отпугивает. Словом, даже если захочешь сам улучшить свои жилищные условия, то продать комнату в бывшей общаге будет весьма проблематично.
В советские годы это ведомственное общежитие для швей считалось очень хорошим. Оно содержалось в чистоте и порядке, был комендант, периодически проводили какие-то косметические работы, следили за сантехникой и электричеством. А в годы безвременья все пришло в упадок, и восстанавливать общежитие стало некому.
— Кто ж знал, что не надо было сразу приватизировать свои комнаты, а надо было писать кляузы с требованием сделать капремонт и только потом оформлять жилье в собственность? — говорит соседка Елены Лариса, которая получила здесь комнату как работница швейной фабрики.
— Проблема в том, что все наши законы написаны витиевато, точно также и чиновники с людьми общаются, — говорит Елена Романова. — Например, я оплачиваю 31 кв. м., но продать могу только 18 кв. м. из них — это площадь занимаемых мною с дочкой двух комнат в нашей коммуналке, а метры общей жилой площади, за которые я много лет исправно плачу, мне в собственность никак не взять. За что нам вся эта несправедливость?
