За смертельную фотосессию на «Перекопе» ответил стрелок
224-й гарнизонный военный суд признал виновным старшину 1-й статьи Дмитрия Халюкина в неосторожном расстреле моряков на учебном корабле «Перекоп» в июле 2012 года.
Контрактник попал в шлюпбалку из артиллерийской установки. В результате разрыва снаряды тяжело ранили двух контрактников и смертельно – матроса. Если приговор вступит в законную силу, Халюкин проведет три года в колонии-поселении. Других фигурантов в уголовном деле не было, но, судя по материалам дела, к трагедии привело разгильдяйство экипажа.
Боевые стрельбы с палубы учебного корабля «Перекоп» проводили днем 31 июля 2012 года в Финском заливе. Старшина 1-й статьи Дмитрий Халюкин в должности старшего комендора получил приказ на уничтожение надводной цели – макета мины. Стрельбу контрактник должен был вести с 30-миллиметровой спаренной автоматизированной установки с дистанционным наведением АК-230. Прицеливался он через визирную колонку на верхней палубе юта. Ему обозначили: стрельба по левому борту, 90 градусов плюс-минус 15 от основного направления. Итоговый сектор – 75 – 105 градусов.
По сути, как следует из материалов дела, с началом боевой тревоги экипаж планомерно приближал трагедию. Порядка десяти срочников и контрактников не заняли, как того требует устав, боевые посты, а остались на палубе юта для фотосессии. Среди них были матрос-срочник Никита Митрофанов, старшина 2-й статьи Александр Давыдов и ефрейтор Андрей Голяков.
Халюкин при подготовке к стрельбе увидел, что в обозначенном секторе на линии огня находится шлюпбалка № 10. Он высказал предположение, что она помешает при стрельбе. Видимо, Халюкин не знал, что расположенные по-походному элементы «Перекопа» заложены в компьютерную программу артустановок по принципу «корабль не может сам себя поразить». При стрельбе АК-230 прекращает огонь в направлении шлюпбалки. Однако после предположения Халюкина ее развернули в положение, обратное походному, выведя за установленный сектор стрельбы.
Как установило следствие, для стрельбы из АК-230 должны были выделить 16 осколочно-фугасных снарядов. Установку зарядили 46 снарядами по приказу одного должностного лица и с помощью другого.
После изучения видеозаписей суд пришел к выводу, что моряки на палубе подзадоривали Халюкина: «Дима, давай, покажи им!» Не исключено, что азарт и товарищеская поддержка помешали комендору остановиться, когда артустановка, вслед за уплывающей миной, вышла за пределы назначенного сектора. На 122-м градусе показалась шлюпбалка. Программа АК-230 не распознала ее как элемент своего корабля, потому что та находилась не на походном месте, и стрельбу продолжила. Более того, экспертиза и свидетели показали, что Халюкин расстрелял все 46 снарядов, и как раз финальный залп пришелся на шлюпбалку с последующим взрывом и разлетом осколков. Будь их 16 и не выйди Халюкин за сектор, «Перекоп» просто начал бы учения заново. Но непораженная мина, уходящая из сектора, вероятно, комендору не дала покоя.
Матрос Митрофанов погиб, Давыдов и Голяков получили тяжелые ранения. 459-й военно-следственный отдел ВСУ по ЗВО возбудил уголовное дело по статье 349 УК «Нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, повлекшее по неосторожности смерть человека». Изначально преступление вменили командиру корабля капитана 2-го ранга Сергея Бора. Он получил дисциплинарное взыскание и уволился со службы по состоянию здоровья. Позже подозрение с него сняли, привлекли Халюкина. Суд подтвердил мнение экспертов, что именно выполнение стрельбы комендором в нарушение требований безопасности и стало непосредственной причиной попадания снаряда в шлюпбалку «Перекопа» с последующими детонацией и взрывом снаряда с разлетом осколков над ютом.
На суде Сергей Бор извинился перед матерью погибшего матроса Юлией Митрофановой и показал, что о выходе цели за пределы установленного сектора руководителю стрельб не доложили и стрельбу не прекратили. Также он не знал, что члены экипажа после замечания Халюкина перевели шлюпбалку в положение, обратное походному.
Дмитрий Халюкин вину в суде не признал. Заявил, что правила обращения с оружием не нарушал, с требованиями ПАС Б-1 1990 года «Организация и оценка практических артиллерийских стрельб, стрельб НРО надводных кораблей и батарей береговой артиллерии ВМФ» незнаком, а необходимые зачеты не сдавал. Его защита настаивала на ответственности командиров.
В то же время в суде свидетель Харин показал, что обучал Халюкина правилам обращения с оружием и требованию производить стрельбу только в назначенном секторе.
Суд приговорил контрактника к трем годам колонии-поселения. Прокуратура просила 4,5 года. Суд учел смягчающие обстоятельства – первое привлечение к уголовной ответственности, противоправное поведение потерпевших, не занявших боевые посты согласно книге корабельных расписаний, положительную характеристику фигуранта и мнение Голякова и Давыдова. Сослуживцы не настаивали на строгом наказании Халюкина и отчасти признавали свою вину в трагедии.
Судья 224-го гарнизонного военного суда Василий Чупрына частично удовлетворил гражданские иски потерпевших о компенсации морального вреда. В пользу матери погибшего матроса, если приговор вступит в законную силу, взыщут с Минобороны 3 миллиона рублей. Она заявляла 7 миллионов. Андрею Голякову и Александру Давыдову присудили по 400 тысяч рублей, хотя они просили по 1,5 миллиона.
Минобороны обжаловало удовлетворенные иски на том основании, что моральный вред матери покроет страховка, а выжившие моряки тоже не заслуживают компенсации, так как они контрактники и должны быть готовы ко всем тяготам службы.
Также судья Чупрына вынес частное постановление в адрес командира войсковой части 22830 – 105-й бригады кораблей охраны водного района, дислоцированной в Кронштадте. На процессе, как следует из показаний свидетелей и потерпевших, выяснился низкий уровень воспитательной работы, проводимой командным составом «Перекопа», отсутствие контроля и банальное незнание Корабельного устава ВМФ – настольной книги каждого моряка.
Подсудимый, не удовлетворенный строгостью наказания, и потерпевшие, недовольные присужденными компенсациями морального вреда, обжаловали приговор в Ленинградский окружной военный суд.
